Белое безмолвие

Все года и века и эпохи подряд
Все стремится к теплу от морозов и вьюг.
Почему ж эти птицы на север летят,
Если птицам положено только на юг?

«Ну и езжай себе. Давно не простужалась...», - сказала мне мама после того, как узнала, что я собираюсь на север – в Ямало-Ненецкий АО. Нет же, мамочка, вовсе не для того, чтобы заболеть, я туда еду! Я хочу увидеть что-нибудь новое, а потом приехать и поделиться с тобой самыми хорошими впечатлениями!

В общем, без родительского, так сказать, благословения пришлось мне садиться в поезд направлением «Челябинск – Пурпе». Таинственный Пурпе, как часто нам попадались поезда с направлением в этот город, когда мы ездили с мамой на юг! И всегда мы удивлялись – ну что же это такое – Пурпе, где оно, такое, находится? А теперь вот я, без мамы, с верным товарищем Алексеем, поехала именно на таком поезде, правда, не в Пурпе, а до Ноябрьска. И вот что удивительно: еще на перроне было какое-то тягостное ощущение... Но в вагоне все сразу прошло – поезд лечит любую мою печаль и решает любую проблему. Кто-то предпочитает путешествовать автостопом, кто-то – шагать с рюкзаками, а мне бы все тепловозы да вагончики...

Полтора суток плацкартного вагона, шумных некультурных соседей возрастом лет так шестнадцать, и пейзажа за окном – днем абсолютно белого, ночью абсолютно черного. В восторг привело расписание прибытия: станции Пыть-Ях, Куть-Ях, Когалым… Скромные по сравнению с нашим вокзальчики Тюмени, Тобольска, Сургута стали чем-то вроде пропуска в этот мир, в эту часть России. Вокзалы южных направлений не такие, они тоже маленькие, скромные, но какие-то южные что ли... Привычные... Я чуть ли не с младенчества каждый год их видела. А здесь все так необычно. Вся прелесть – в этой скромности и простоте.

Чтобы посмотреть Обь, мы встали в четыре часа утра. Ничего, конечно, видно не было, но мы вполне довольствовались осознанием того, что вот такие тут мы крутые, едем по Оби. В Сургуте решили прогуляться по вокзалу и чуть там не остались.

Так как поезд прибыл в Сургут с опозданием в полчаса, то стоянку (почти час) могли сократить. Мы, зная это, решили все-таки пройтись, ну не зря же в такую рань поднялись. Добежали до вокзала по морозцу градусов так в двадцать семь, там погрелись и вышли на привокзальную площадь. Получив в спешном порядке дозу впечатлений, нырнули обратно. Побегали по вокзалу в поисках сургутских газет. Вышли к поезду... Но около него никого не было – ни людей, ни проводников! Двери вагонов почти все были закрыты. Мы в панике, успокаивая себя тем, что отправление состава еще не было объявлено, добежали до ближайшего вагона, перевели дух. Проводница сказала «Поезд еще не отходит, не переживайте». Не подумали мы – в такой холод и в такой ранний час вряд ли кто-то будет стоять около поезда! Где уж тут подумать! Мы еще потом полчаса после отправления тряслись, не могли успокоиться!

И вот он, Ноябрьск. Мы все волновались, ждут ли нас, встретят ли, не будет ли это в тягость... Опасения все развеялись моментально: сказать, что нас встретили тепло – это ничего не сказать. Так моему приезду еще не радовались никогда – это я заявляю смело. Под шумок всеобщего веселья я попросила покатать нас по Ноябрьску. Родственники с радостью согласились.

Именно таким, какой он предстал, я и представляла Ноябрьск, молодой северный город. Разве что я думала, здесь будет холоднее, но город встретил нас умеренно: -30-32. Бешеную радость вызвал ледяной городок. Минут за пять я замерзла до состояния полуобморожения, но тем не менее сочла своим долгом скатиться с каждой предоставленной горки и сфотографироваться около каждой скульптуры.

Поразила меня и городская Церковь – большая, высокая, красивая, немного похожая на светское учреждение. После фотографирования на фоне Церкви желание выходить из машины окончательно отпало, и мы смотрели на город из окна. Ноябрьск показался мне как на ладошке: здания маленькие, а надписи на них большие, сразу все видно: вот администрация, вот суд, загс, крытый рынок, вот офис «Сибнефти». Городской пейзаж часто сменяется лесом. И везде снег, белый-белый, чистый-чистый, даже на обочинах. Восхитительный маленький городок, вся история которого укладывается в двадцать пять лет.

Но конечным пунктом нашего путешествия был не Ноябрьск, а нефтяной поселок Вынгапуровский, расположенный в ста километрах от города.

Север, воля, надежда, - страна без границ,
Снег без грязи, как долгая жизнь без вранья.
Воронье нам не выклюет глаз из глазниц,
Потому что не водится здесь воронья.

Вынгапуровский удивил больше, чем Ноябрьск. Поселок – не поселок, город – не город… Маленькие домики, сплошной лес, путаные-перепутаные дороги.

Чуть в стороне от поселка есть памятная доска, занесенная снегом. Увязая по колено в сугробах, мы добрались до нее. «На этом месте 5 августа 2004 года трагически погибли в авиакатастрофе экипаж вертолета Ми-8, сотрудники лесоавиаохраны, Ноябрьской авиабазы, Ноябрьского лесхоза и предприятий города». Рядом с памятником – остовы нескольких сосен, срезанных наискось винтом вертолета. Недалеко – озеро под снегом и вертолетная площадка Мне было интересно все: где и как растут кедры, как выглядит полярное сияние, что делают северяне в свободное время, как добывают нефть, как спасаются от холодов, и что это вообще такое - север… Всю намеченную «культурно-просветительскую программу» пришлось уложить в два дня пребывания в Вынгапуре.

По вопросу нефти нашему вниманию был предоставлен КУСТ №69. Компрессорная установка. Это штанговые глубинные насосы (ШГН), похожие на молоточки. Начинается такой насос на поверхности земли, и уходит на несколько километров вглубь – туда, где в пористой породе (известняке или песчанике) есть нефть. Вокруг КУСТа – искореженные высохшие сосны. Не нравятся деревьям такие вот КУСТы поблизости, не могут они ужиться рядом…

«Вон вдалеке газовые факелы, посмотри!» - «Вау, круто!!! Супер!!! А где? Я не вижу... А вон, точно, факелы!» - как дикий зверек крутила головой я, пытаясь увидеть все, запомнить все, запечатлеть в память и потом вспоминать, но не долгими зимними вечерами, а теплыми летними днями, когда вдруг захочется зиму… Если захочется… Я вообще-то не любитель зимы, но эта поездка на север немного смягчила мое отношение к снегу и холоду: если ехать в теплой машине по заснеженной русской тайге, когда на улице –30, когда небо безупречно-голубое, то зима в общем-то замечательное время года…

Показали нам и кедры – около ручья. Отыскать кедр почему-то оказалось проблематично, кругом были заснеженные сосны да заморыши-березки. Но – кто ищет, тот всегда найдет – нашла я и кедр. Не простила бы себе никогда, если бы в период пребывания на севере не увидела б настоящий кедр! Правда, он был высотой где-то метр… Зато северный, весь из себя, спал в снегу.

Культурная программа была реализована блестяще, за исключением полярного сияния… Не пришлось на эти два дня ни одной сильной магнитной бури, очень жаль. Было что-то подобное сиянию, но утром, а хотелось бы настоящее, ночью… Впрочем, за такими вещами надо бы еще поближе к полярному кругу ехать…

Что же нам не жилось, что же нам не спалось?
Что нас выгнало в путь по высокой волне?
Нам сиянья пока наблюдать не пришлось.
Это редко бывает - сиянья в цене!

Путь обратно в Челябинск показался быстрым и скучным. Конечно, в Вынгапуре все новое и интересное, а в Челябинске – обыкновенная учеба.

По приезду домой я подумала, что неплохо было бы побывать на севере и летом: говорят, там много комаров, хотелось бы на них взглянуть... Они же северные...

Использованы отрывки из песни «Белое безмолвие» С. Высоцкого.

Ульяна Рябцева, специально для Lady74.ru